Константин Рокоссовский

Существует знаменитая фотография победного 1945 года, на которой мы видим Верховного Главнокомандующего в окружении своих военачальников-победителей. Именно эту группу людей народная молва навеки «окрестила» маршалами победы. Выделю троих, кто, на мой взгляд, в наибольшей мере соответствовал званию великого полководца земли русской, кто полностью соответствует ранее принятыми нами критериями оценки. Я имею в виду Маршалов Советского Союза Константина Константиновича Рокоссовского, Александра Михайловича Василевского и Георгия Константиновича Жукова. Ими я думаю закрыть, хотелось бы навсегда, славную галерею великих русских полководцев. Хотя есть, и не безосновательные, предположения, что Великая Отечественная война 1941-1945 годов не станет последней в истории страны моей, моего народа. Хочу сразу же ответить, по крайней мере, на три вопроса, которые обязательно должен задать заинтересованный читатель. Почему я полностью проигнорировал героев Гражданской войны и локальных конфликтов 20-40 годов? Почему исключил самого Верховного Главнокомандующего армии победительницы И.В. Сталина? Почему именно эти три персоналии из целой плеяды блестящих военачальников Великой Отечественной войны? Выбор мой, конечно, субъективен, но постараюсь защитить свою позицию.

Действительно, за период между двумя мировыми войнами Россия, перенесла тяжелейшую, кровавую гражданскую войну, участвовала практически непрерывно в целой серии военных конфликтов и локальных войн. Невозможно поверить, что в них не явились миру талантливые военачальники и полководцы. Конечно, они были. Мы долгое время прославляли имена красных полководцев Фрунзе, Буденного Ворошилова, Чапаева, Щорса, Котовского. Потом к ним присоединились забытые Блюхер, Тухачевский, Уборевич и другие. Их было много выходцев из всех слоев русского общества. Бывшие унтера, офицеры, генералы, а то и просто гражданские по сути люди воевали дерзко, умело, необычно, устанавливая новую власть на русской земле. Они действительно оставили значительный след в истории военного искусства. Потом вдруг выяснилось, что это никакие не народные герои, а гонители, мучители народа, запятнавшие себя кровью невинно замученных офицеров, казаков, крестьян тамбовщины, кронштадтских матросов, да и просто обывателей. Само собой, их сразу лишили военных и профессиональных талантов. На смену им явились носители «белых риз» Белого движения, боровшихся за святую Русь против сатанинского красного воинства. Начали прославлять новых героев так же безудержно, неуемно, создавая новые мифы, воздвигая памятники и музеи. Спору нет, талантливыми военачальниками показали себя генералы Деникин, Юденич, Май-Маевский, Слащев, Каппель и другие. Печально лишь то, что они, как и красные полководцы, проливали кровь русских людей, с одинаковым ожесточением уничтожая и правых и виноватых. Да и как их можно различить, если у каждого была своя правда. Я не буду и не могу осуждать этих людей, воевавших за свою правду со своим народом, но считаю, что гражданская война уже по своей сути не может дать великого полководца земли русской. Это главный, так сказать моральный аспект.

Но и в сугубо профессиональном плане есть большие сомнения. Гражданские войны, войны специфические, нередко нарушающие все каноны военного искусства. Что приемлемо и приносит успех в гражданской войне, зачастую вредно и не допустимо в так называемой правильной войне. А значит, полководцы гражданской войны чаще всего оказываются не на высоте положения в других войнах. Как известно, в гражданскую войну боевые действия в основном велись без фиксированной линии фронта, по коммуникациям, отдельным районам и населенным пунктам. Одни и те же подразделения, части и даже соединения могли воевать то на одной, то на другой стороне. Целые казачьи полки переходили на сторону красных, а у Колчака под красным знаменем сражались полки воткинских рабочих. Военачальники нередко добивались успеха не за счет глубоких военных знаний, стратегических, тактических приемов, а вопреки, за счет революционного или контрреволюционного порыва масс, алогичных, порой авантюрных решений командиров. Великая Отечественная войны наглядно показала профессиональную слабость, а то и беспомощность былых кумиров. Некоторые из них, как Ворошилов, Тимошенко еще останутся в обойме представителей Ставки на фронтах, но это будут скорее политические контролеры, чем полноценные в профессиональном плане участники, руководители операций, как, например, Жуков и Василевский.

То же самое можно сказать и о военных конфликтах на КВЖД, у озера Хасан, на реке Халхин-Гол, и даже о войне с Финляндией. Там командиры всех степеней безусловно приобретали бесценный боевой опыт, но развить по настоящему талант военачальника, полководческое мастерство не могли по самому масштабу и времени боевых действий. Все выше сказанное, кстати, характерно для любой страны, любой армии мира. Вот краткий ответ на первый вопрос.

Что касается И.В. Сталина, то его я исключил отнюдь не из-за тех обвинений, которые ему предъявляют вот уже более 50 лет антисталинсты всех стран и народов, в том числе, самые активные наши доморощенные «правдорубы». Об этом можно говорить много и долго, но я очень кратко постараюсь доказать их неправоту, касаясь только военной составляющей обвинений, без политических и моральных аспектов. Хотя отделить Сталина от политики невозможно, ибо, прежде всего и в основном, это гениальный политик.

Начнем с того, что Сталина обвиняют в недостаточном внимании к вооруженным силам, обороноспособности страны. По-моему, это уж несусветная глупость. Достаточно вспомнить первую мировую войну, которую Россия начала, не имея возможности произвести ни одного мотора. Сталин за 20 лет из ничего создал тяжелую индустрию, машиностроение, а значит и оборонную промышленность, способную к началу войны производить самые современные танки, самолеты, подводные лодки и далее по списку. Правда, оставались проблемы со средствами связи, но это, как и дороги, наша вечная русская беда. Хороших дорог и средств связи нет до сих пор. Во времена сталинизма появились тысячи высококвалифицированных рабочих, инженеров, ученых. 400 тысяч выпускников ремесленных училищ стали резервом, который обеспечил беспрерывную работу заводов, ковавших оружие победы. Сотни вновь открытых военных училищ и академий начали готовить командные кадры для армии и флота. К сожалению, не успели. Ни один вопрос, связанный с обороноспособностью страны не решался без прямого участия Сталина, будь то военная доктрина, мобготовность, боевая подготовка, производство образцов вооружения и военной техники. Причем, это была не пустая болтовня большого руководителя, а профессиональная конкретная работа с жесткими сроками и ответственностью за их срыв.

Мы сейчас часто слышим, что делалось это путем нечеловеческого напряжения народа. А какой в то время, при тех исходных возможностях можно было найти путь? Еще в 1929 году 80% крестьянских хозяйств пахало деревянной сохой, и через десять лет этой стране надо было встретить невиданный по мощи удар практически всей индустриальной Европы. Да нынешняя «человеколюбивая», высоколобая власть за такие же 20 лет, имея несравнимые стартовые возможности, не сделала и тысячной доли того, что сделали «недоучка Сталин» со своими «полуграмотными наркомами». Сейчас иголки собственной не придумали, а все новинки еще из советских, даже сталинских заделов. Из года в год одна болтовня про инновации и нанотехнологии, невосполнимая потеря квалифицированных кадров, полная безответственность министров, депутатов и прочих власть предержащих. Одна болтовня. Гладкая, уверенная, с нахмуренными бровками, но болтовня. Только в страшном сне можно себе представить, что бы стало со страной в 1941 году, если бы у руля стояла нынешняя власть.

Сталина обвиняют в нанесении невосполнимых потерь командному составу Красной Армии во время репрессий 30 – 40-х годов. Сейчас многие исследователи доказывают, что жертвами репрессий стала чуть ли не половина командного состава. Между тем, ныне рассекреченные документы показывают, что истинное число репрессированных командиров (с учетом восстановления в кадрах – С.К.) для 1937 года составляет около 7,7%, а для 1938 года – около 3,8% от их списочной численности. Самый сильный удар был нанесен по высшему командному составу, но если уйти от нравственно-моральных оценок и сугубо профессионально оценить способности репрессированных высших военных руководителей, то отнюдь не факт, что они на голову превосходили всех тех, кто вскоре был реабилитирован или не подвергался репрессиям. Скорее, наоборот. Для примера приведу мнение прославленного советского полководца И.С.Конева о том, что по-настоящему принести пользу нашей армии мог только командарм 1-го ранга И.Уборевич. Остальные, включая так поднимаемого на щит Тухачевского, ничем бы не проявили себя в прошедшей войне. Думаю, маршал Конев был прав. Война, так, в сущности, бывает во всех армиях мира, вырастила своих полководцев. Это факт. Кадровая же проблема возникла из-за непродуманного, и, прежде всего военным руководством, расширения Вооруженных сил. В 1928 году армия выросла с 548 до 940 тыс. человек. В 1936 году, по инициативе того же Тухачевского выросла до 1,4 млн. человек, а система командирской подготовки находилась в зачаточном состоянии. Для этого не хватало просто грамотных людей. Армия росла не по дням, а по часам, и к 1941 году насчитывала 4,5 млн. человек. С 1 января 1939 года по 1 марта 1941 года было сформировано 11 стрелковых и не менее 50 танковых дивизий. К июню было 303 дивизии. Но что толку! Когда грянула война, 84 из них находились в стадии формирования, а общий некомплект командиров составил 204 тыс. человек. Вдумайтесь в эту цифру! Командиры же, получившие назначения в созданные после 1940 года части, находились на новых должностях меньше года. Командный состав с высшим образованием составлял 2,95%, а запаса – 0,2% от общего числа. Более 2 млн. красноармейцев служили к весне 1941 года менее года. Да и то большей частью занимались обустройством, в том числе и на западной границе. Ни один военачальник даже не попытался доложить Сталину, что они объективно не успевают в должной степени обучить войска, подготовить штабы и командиров. Так что начали мы войну сопоставимой по численности и вооружению с противником, но совершенно неподготовленной в кадровом, а значит боевом отношении армией не только и не столько из-за сталинских репрессий.

Сталина обвиняют в том, что, зная точные сроки начала войны, он не поверил разведчикам, и сразу поставил армию на грань поражения. Началось это еще с Хрущева, рассекретившего так сказать(?) хорошего, но далеко не единственного из хороших разведчика Рихарда Зорге и его донесений о дне начала войны. Между тем, рассекреченные сейчас документы утверждают, что советская разведка вообще оказалась не на должной высоте.

Да, данные о разработке плана «Барбаросса» были по линии органов госбезопасности получены Сталиным уже через десять дней после подписания его Гитлером. Это поражает воображение, но что конкретно предусматривал этот план, так и не стало известно до самого начала войны. 31 января 1941 года фельдмаршал Вальтер фон Браухич подписал директиву по стратегическому развертыванию, но она тоже оказалась недоступной для советских разведслужб. Гитлер, как стало известно, неоднократно менял сроки нападения на Советский Союз, называя даты 15 апреля, 1, 15, 20 мая, 15 июня. Все эти сроки проходили, а война не начиналась. Кстати, наступление вермахта на Францию он переносил 38 раз. Кроме Гитлера точной даты 22 июня не знал никто не только в СССР, но и в Германии. Так разрекламированное донесение Зорге, к сожалению, оказалось фальшивкой, сфабрикованной в хрущевские времена. Как и якобы обещание Берии стереть в лагерную пыль всех этих провокаторов разведчиков, предупреждающих о войне. Кстати, Берия 16 июня, несмотря на информацию нашего посла в Берлине Деканозова о согласии Германии вступить в переговоры, с санкции Сталина фактически перевел подчиненные ему Пограничные войска в полную боевую готовность. Только 10 июня немецкое военное командование узнало точный срок начала боевых действий и отдало приказ о дне «Д» операции «Барбаросса». Но и в нем говорилось о возможности переноса наступления. Сталин узнал об этом где-то 13 июня возможно из данных британского радиоперехвата, но можно ли было этому верить на 100%? Наши летчики доносили об угрожающем передвижении войск, и уже 18 июня Сталин дал указания о приведении войск первого стратегического эшелона в полную боевую готовность. Директива Генштаба была направлена в войска, но как ее выполнили? Кстати, мы почему-то не обращаем внимания на одну фразу из знаменитой директивы №1 от 22 июня, где четко говориться: «Быть в полной боевой готовности». Это, по меньшей мере, значит, что войска уже были в полной боевой готовности, а не приводились. Стало известно, что на суде бывший командующий Западным фронтом генерал Павлов заявил, что 18 числа была директива, но он ничего не сделал для ее исполнения. Сейчас открылись документы, подтверждающие наличие такой директивы. Предвоенные приказы Прибалтийского и Киевского военных округов четко свидетельствуют о том, что их командование выполняло специальное указание из Москвы. Флоты доложили о приведении в боевую готовность уже 19 июня!

Не лучше обстояли дела и с определением мест сосредоточения основных сил вермахта и направлении их главного удара. Осенью 1940 года нарком обороны Тимошенко и начальник Генштаба Мерецков докладывают Сталину: «Документальными данными об оперативных планах вероятных противников, как по Западу, так и по Востоку Генеральный штаб Красной Армии не располагает». Весной 1941 года уже при начальнике Генштаба Жукове этот доклад повторяется слово в слово. В Наркомате обороны отсутствовала ясность и относительно численности немецких войск вообще и у наших границ. Она постоянно завышалась, так что Сталин и высшее военное командование психологически привыкло с ситуацией концентрации войск противника.

Наконец, сейчас появилась возможность познакомиться с личным письмом Гитлера Сталину от 14 мая 1941 года, в котором он отвергает возможность войны и в частности пишет: « Уверяю Вас честью главы государства, что это не так… Я хочу быть с вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет об одном месяце. Примерно 15-20 июня я планирую начать массированную переброску войск на запад с Вашей границы. При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов…». Не думаю, что Сталин полностью поверил Гитлеру, но все-таки это было конфиденциальное письмо главы государства, что по всем понятиям значит многое.

Конечно, вина Сталина в том, что война для нашей армии, страны началась все-таки внезапно, и это привело к первым жестоким поражением, есть. Но так ли уж она безусловна? Да и военным давно пора принять часть этой вины на себя и престать все валить на вождя. Многие из них, начиная от командира отделения до командующего войсками округа, не выполнили своих прямых обязанностей. Призыв Сталина не поддаваться на провокации не снимает с них ответственности за полную, порой преступную, расхлябанность, безответственность и бездеятельность накануне и в начале войны. Сами участники войны в один голос говорят, что чувствовали, знали о скором начале войны. Но почему тогда отдавались приказы отвести танки в парк на парко-хозяйственный день, сдать снаряды на склад? Почему где-то артиллерию оставили без тяжелых тягачей, а где-то сливалось горючее из баков самолетов? В некоторых стрелковых дивизиях больше половины офицеров убыло в отпуск. И это после прямых указаний о приведении в боевую готовность. Почему, несмотря на четко установленный факт сосредоточения немецких самолетов на аэродромах передового базирования командующий ВВС Западного округа генерал Копец, лично убедившийся в этом, отдает более чем странный приказ о разоружении самолетов передового базирования, снятия с них боезапаса, отправления летного состава по домам? Да и сам командующий округом Павлов в ночь перед войной с удовольствием смотрел мольеровского «Тартюфа» в театре? Чтобы не быть голословным, приведу всего лишь одно донесение военной контрразведки уже Юго-Западного фронта №36137 от 1 июля 1941 года: « В городе Черновицах 21 июня с.г. летный состав был отпущен в город, вследствие чего истребительные самолеты не были подняты для отражения нападения противника. Командир 87-го ИАП 16-й авиадивизии майор Слыгин и его заместитель по политчасти батальонный комиссар Черный в ночь под 22 июня вместе с другими командирами пьянствовали в ресторане города Бучач. После получения телеграммы из штаба 16-й авиадивизии о боевой тревоге командование полка, будучи в пьяном состоянии, не сумело быстро привести в порядок полк». И в этом виноват Сталин?

Что касается реакции Сталина на первые донесения с фронтов, то она тоже вполне объяснима. Он, конечно, знал, особенно после событий на Халхин-Голе и Финской войны, что Красная Армия еще далека от совершенства, но верил своим военачальникам, убеждавшим его в готовности устоять под ударами вермахта даже при худшем развитии событий. Приведу в этой связи лишь цитату из воспоминаний наркома ВМФ Н.Г.Кузнецова: «Сталин представлял боевую готовность наших вооруженных сил более высокой, чем она была на самом деле. Совершенно точно зная количество новейших самолетов, дислоцированных по его приказу на пограничных аэродромах, он считал, что в любую минуту по сигналу боевой тревоги они могут взлететь в воздух и дать надежный отпор врагу. И был просто ошеломлен известием, что наши самолеты не успели подняться в воздух, а погибли прямо на аэродромах». Это, к сожалению, касалось не только авиационных частей и соединений.

Сталина обвиняют в том, что в самые критические дни 1941 и 1942 годов своими приказами №270 от 16.8.41 г. и №227 от 28.7.42 г. «Ни шагу назад» окончательно запугал войска, подорвал их веру в справедливость. Первый приказ еще может вызвать какие-то сомнения. Все-таки не могут быть все 5,5 млн. пленных предателями. Но были же Власов и иже с ними. Так что бороться с массовой, панической, безнаказанной сдачей в плен можно было только такими жесткими мерами. К сожалению, у нас по-другому нельзя. Да и когда начинаешь знакомиться с документами незаслуженно репрессированных людей, порой становится неловко. Приведу лишь один пример. Наши «правдорубы» очень часто в последнее время вспоминают генерал-лейтенанта И.А.Ласкина. Доказывают, что он был едва ли не самым талантливым, лучшим полководцем героических оборон Севастополя и Сталинграда, но репрессированный Сталиным, едва не погиб в лагерях. Иван Андреевич действительно воевал достойно, блестяще руководил, например, группой пленения самого Паулюса. Но почему попал в заключение аж на 9 лет? Документы это проясняют. Оказывается, после выхода из окружения в октябре 1941 года он не рискнул доложить, что был в немецком плену. Более того, уже 1943 году нашлись свидетели, видевшие Ласкина не просто в плену, а в дружеской беседе с немцами. Скажите оговор, заслуженный генерал, герой войны. Но и Власов был заслуженный генерал, герой битвы за Москву. Конечно, судьба генерала Ласкина и тысяч других трагична, но великая война без трагедий не бывает. Что касается приказа «Ни шагу назад», штрафных рот и батальонов, то основная масса фронтовиков не только приняла его с пониманием, но и была уверенна в его своевременности и необходимости. К сожалению, эта основная масса давно ушла от нас в мир иной, а оставшиеся в живых просто не в состоянии противостоять армии воинствующих «правдорубов» современного разлива.